Неточные совпадения
Или
не ведаешь, какое в мире сотворили они
зло?
Так точно дьяк, в приказах поседелый,
Спокойно зрит на правых и виновных,
Добру и
злу внимая равнодушно,
Не ведая ни жалости, ни гнева.
— Виновница тому, — начал Тюменев, — что мы у тебя так нечаянно обедаем, Елизавета Николаевна, которая, выходя из суда, объявила, что на даче у нас ничего
не готовлено, что сама она поедет к своей модистке и только к вечеру вернется в Петергоф; зачем ей угодно было предпринять подобное распоряжение, я
не ведаю! — заключил он и сделал
злую гримасу. Видимо, что эта выходка Меровой ему очень была неприятна.
— Родимый ты мой батюшка, застава наша богатырская! — голосила Охоня, припадая своей непокрытой девичьей головой к железной оконной решетке. — Жили мы с матушкой за тобой, как за горою белокаменной, зла-горя
не ведали…
Матрена. Ничего я, мать,
не знала и
не ведала… Слеп, видно, материнской-то глазок на худое в детках. Как бы
не у матери родной, а у свекрови
злой жила, так
не посмела бы этого сделать. Хошь тоже много спасибо и добрым людям: подвели, может, да подстроили…
И, наконец, он подал знак рукой,
И тот исчез быстрей китайской тени.
Проворный, хитрый, с смелою душой,
Он жил у Саши как служебный гений,
Домашний дух (по-русски домовой);
Как Мефистофель, быстрый и послушный,
Он исполнял безмолвно, равнодушно,
Добро и
зло. Ему была закон
Лишь воля господина.
Ведал он,
Что кроме Саши, в целом божьем мире
Никто, никто
не думал о Зафире.
Ты
ведаешь, Фелица! Правы
И человеков и царей;
Когда ты просвещаешь нравы,
Ты
не дурачишь так людей;
В твои от дел отдохновеньи
Ты пишешь в сказках поученьи,
И Хлору в азбуке твердишь:
«
Не делай ничего худого,
И самого сатира
злогоЛжецом презренным сотворишь».
— Едва ли я выздоровею, — отвечал он им, — сколько уже времени, а облегчения нет как нет. Но да будет воля Божия! Только вы молитесь о душе моей и помните меня. Ты духовник мой, — обратился Григорий Александрович к Амвросию, — и
ведаешь, что я никому
не желал
зла. Осчастливить человека было целью моих желаний.
Мы уверены, что довольно было бы единого слова вашего к сохранению тайны, но мы
ведаем также и слабость сердца человеческого и потому, над священною книгою религии, наполняющею сердца всех нас, приемлем, для обеспечения себя, клятвы ваши, связующие вас посредством сей священной книги с нами: для того требуем мы клятвы к хранению тайны, дабы профаны,
не понимающие цели братства,
не могли издеваться над оною и употреблять во
зло.
«Ты
не дай меня, свою верную жену,
Злым охульникам в поругание!
На кого, кроме тебя, мне надеяться?
У кого просить стану помощи?
На белом свете я сиротинушка:
Родной батюшка уж в сырой земле,
Рядом с ним лежит моя матушка,
А мой старший брат, сам ты
ведаешь,
На чужой сторонушке пропал без вести,
А меньшой мой брат — дитя малое,
Дитя малое, неразумное...